Вздохи вились словно плети
В прахе пепла из слов
Только дверь слетела с петель
На пол грохнул засов
Я не знаю будь что будет
Наливайте, барон
Тот, кого боятся люди
Пьет со мной горький ром
◄ Канцлер Ги ►


Второй день дождей, тишины с улицы и свежего воздуха. Второй день отключения горячей воды. Второй день прослушивания индейских этнических мелодий.

Старина Доу грел руки о горячую кружку с чаем черным и сладким, таким же, какой была его душа. Напротив сидел волк, потирая одну руку о другую. Они оба молчали, думая о чем-то своем и всем было комфортно от этой тишины. Не так часто в жизни встречаешь кого-то с кем можно было бы просто молчать и обоих это устраивало бы. Волк был настроен миролюбиво и даже игриво в этот день. Таким манером он и возвращался раз в полгода или даже год, будто бы этого временного провала и не было вовсе.

Несколько капель дождя упали на клюв Старины Доу, вырвав его из вереницы воспоминаний и раздумий. Он повернул голову в сторону волка, будто впервые заметив, что он здесь. Наклонил голову вбок, пытаясь понять, что именно изменилось в этом человеке за прошедшее время.
Лицо его стало старше и дело даже не в черной бородке. Он уже не был похож на волчонка, который крутился вокруг Доу, морда потеряла резкие и угловатые черты, оно стало более округлым. На лбу проступали еле заметные линии, также как и на щеках, что говорило о нелегкой жизни, которая явно потрепала его за последний год. Большие круги под глазами, наверное, недостаток сна.

Впрочем, оставалось самое главное, что всегда привлекало внимание Старины Доу.
У галки были свои фетиши, если можно так сказать, на человеческую красоту. Он обожал смотреть на глаза, ключицы и плечи. Остальное во внешности было абсолютно неважным.
Завернувшись в черно-синие перья, галка искоса продолжал рассматривать волка. Самое главное правило этой игры было в том, чтобы эта слежка оставалась незаметной, ведь это было бы очередной слабостью, которую нельзя было показывать.

Как и раньше, Старина Доу погрузился в полные тоски глаза, настолько холодные и отстраненные в моменты раздумий, что будто бы впитали в себя весь север, где жил волк. Черная кромка не позволяла холоду выбраться из заточения. Всего лишь несколько мгновений и он повернул голову. Лицо в одну секунду переменилось, будто бы скинув вуаль повседневных проблем. Глаза заискрились и северный холод сменился солнечными лучами на снегу. Старина Доу дернулся от неожиданности, но было уже поздно, волк уже понял, что за ним следили и привычная ухмылка заиграла на его губах.

- Я задумался просто - нахохлилась галка, не желая признавать своей глупой ошибки.
- Конечно, я же и не спорю - ответил волк с плохо скрываемым удовольствием в голосе.

Старина Доу еще больше заворчал, вскинув крыло, словно говоря "да ну тебя", стараясь спрятать подло вырывающуюся улыбку.
- Я же и не спорю, конечно задумался... конечно.

Вечерело, волк отправился домой, что-то подвывая себе под нос.
Пальцы упрямо отправили письмо, которое шло в разрез с обликом старой гордой птицы: "...мне грустно, пришли фотографию сегодняшнего дня". Ответ пришел незамедлительно, с экрана телефона на него смотрели все те же холодные северные глаза волка и теплая улыбка.
"Мне вот тоже теперь становится грустно... а взаимности я, понимаешь ли, не чувствую" - Доу прочитал сообщение, мысленно угадывая насмешливую интонацию волка. Он не любил фотографироваться, но если говорить о взаимной фотографии, то иногда стоит пересилить себя. Галка записал еще и видео сообщение, в ответ получив довольное "спасибо".

Возвращайся через полгода или год, волк, я буду ждать. Как и всегда.

Спасибо, что хоть иногда, но ты есть.